Одиннадцать побегов, десятки лагерей
Отсиженно пол века, нет дома и детей
Откинулся на волю под семьдесят уже
Здоровье никакое, все отданно тюрьме!
Он все также на корточках
А в зубах папиросочка
И в глазах не поддельный блеск
Фору даст пацанам
Позавидуешь памяти
Не услышишь слов матерных
Душ загубленных тоже нет
Все почти за карман
Идут к нему как к Богу
Он видит насквозь всех
Подушка кислорода
Ему нужней чем смех
С ним так легко, нормальным
А бесам тяжело
Конторой персонально
Снимается кино
Он все также на корточках
А в зубах папиросочка
И в глазах не поддельный блеск
Фору даст пацанам
Позавидуешь памяти
Не услышишь слов матерных
Душ загубленных тоже нет
Все почти за карман
Но часто почему то
Он вспоминает то
Войну с сучней и смуту
С подачи оперов
Прошло уже пол века
Но все же в лагерях
Не стало меньше зэков
Но меньше все бродяг
Он все также на корточках
И в зубах папиросочка
И в глазах не поддельный блеск
Фору даст пацанам
Позавидуешь памяти
Не услышишь слов матерных
Душ загубленных тоже нет
Все почти за карман
Что жизнь отмерила ему
Он выбрал сам свою судьбу
Все как хотел, вот только не было свободы!
Не убивал, за честь стоял
И никогда не предавал
Никем не писанные строгие законы!
Ушел зимой холодной
На семдесят седьмом
Нехватка кислорода
А думали спасем
И вырос над могилой
Из камня как живой
Чтоб люди не забыли
При жизни был какой!
Он все также на корточках
А в зубах папиросочка
И в глазах не поддельный блеск
Фору даст пацанам
Позавидуешь памяти
Не услышишь слов матерных
Душ загубленных тоже нет
Все почти за карман
