Я в этом городе бываю очень редко и вот приехал на какие-то часы.
Со мной гитара, чемодан, сирени ветка и сердце, полное загадочной любви.
Моя знакомая живет на Бесарабке, нас разделяют километры и года.
И я ношу в своей потрепанной тетрадке, лишь для нее одной понятные слова.
Киевлянка, Киевлянка, Киевляночка: ни путана, ни воровка, ни цыганочка.
А простая Украиночка красивая, Киевлянка, Киевляночка строптивая.
Пока звонил я к ней с бурлящего вокзала, мой чемодан уплыл куда-то навсегда.
И вот осталась у меня одна гитара, сирени ветка, и открытая душа.
И я пошел туда пешком на Бесарабку: пустой, и нету ничего кроме любви.
Украли все, и даже старую тетрадку, где для нее писал какие-то стихи.
Киевлянка, Киевлянка, Киевляночка: ни путана, ни воровка, ни цыганочка.
А простая Украиночка красивая, Киевлянка, Киевляночка строптивая.
Она открыла дверь, и я упал в объятья и утонул в глазах, в момент пошел ко дну.
И ощущал я через легенькое платье в дыхании тела откровенную весну.
А за окном смеялся Киев надо мною, я сам не знал тогда, что в картах перебор.
Что опоздал, что муж вернется и со мною начнет тяжелый и ненужный разговор.
Киевлянка, Киевлянка, Киевляночка: ни путана, ни воровка, ни цыганочка.
А простая Украиночка красивая, Киевлянка, Киевляночка строптивая.
Киевлянка, Киевлянка, Киевляночка: ни путана, ни воровка, ни цыганочка.
А простая Украиночка красивая, Киевлянка, Киевляночка строптивая.
А простая Украиночка красивая, Киевлянка, Киевляночка строптивая.
