Едва приметная судьба тобою замкнута,
Та осень детства,
Мать на кухне звякнет банками,
Варенье делает с утра – катает крышечки,
А мне во двор к друзьям пора – парнишечке.
Надежно пачка сигарет от мамы спрятана,
Наш двор – в нём столько тайных мест – курнём с ребятами,
А если бабка из "седьмой", ворча, зацыкала,
Мы все в кино пойдём гурьбой про Яшку-цыгана.
Придорожный куст по ветру мечется
Сколько их тех по жизни дорог?
А судьба, она даже не лечится,
Если ей нарисован был срок.
Замкнула осень семьдесят какого-то,
Меня на дядю при усах – на участкового,
И хулиганили-то так, без дела, к случаю,
С тех пор всё наперекосяк – хожу под тучею.
Сердитый взор бесцветных глаз людей с погонами,
Везут уже в который раз меня вагонами,
Та осень детства моего, как наваждение,
Тогда не ел, теперь хочу варения.
Придорожный куст по ветру мечется
Сколько их тех по жизни дорог?
А судьба, она даже не лечится,
Если ей нарисован был срок.
Едва приметная судьба тобою замкнута,
Как осень та, ушла когда-то, навсегда,
Ползёт печаль угрюмых мест, стучит колесами,
Между судами, лагерями и допросами.
И на свободу много жадных взоров кинуто,
Вот только нами тут она давно покинута,
Идут "столыпины" скрипя, привычной линией,
А неприметную судьбу мою заклинило.
Придорожный куст по ветру мечется
Сколько их тех по жизни дорог?
А судьба, она даже не лечится,
Если ей нарисован был срок.
Придорожный куст по ветру мечется
Сколько их тех по жизни дорог?
А судьба, она даже не лечится,
Если ей нарисован был срок.
Если ей нарисован был срок.
