Я к шалаве подканал на лесосплаве, а шалава точковала штабеля! Нет, конечно, мол, я клеить вас не вправе,
Но иначе ж остановится земля, но иначе ж остановится земля!
А на мне - татуировки и тельняшка и зашпилены третями прохоря! А шалава - мастер леса и вольняшка,
Про любовь мы с ней толкуем втихаря, про любовь мы с ней толкуем втихаря.
А она мне: даже если вы и правы, что касательно вращения земли, но все девушки, они для вас - шалавы,
Вы другого даже слова не нашли, вы другого даже слова не нашли.
Может, я вас, грит, мужчина, и обижу и два года, как ни с кем я не спала, но, представьте, основания не вижу,
Чтобы я свое вам сердце отдала! Чтобы я свое вам сердце отдала!
И для вас я - никакая не шалава, и не дура, чтобы каждого спасать, а зовут меня Кожевникова Клава,
Если с воли вдруг захочешь написать, если с воли вдруг захочешь написать.
И давно уже я не на лесосплаве, но и с воли, несмотря, что беготня, я послал бы заказное этой Клаве,
Если б кто бы написал бы за меня, если б кто бы написал бы за меня.
