С тобой мы познакомились когда-то, когда ещё я в зоне голодал,
Тогда того приятеля и брата – я Хаима портного отыскал.
Мы оба с ним страдали и счастья мало знали, обоих нас гнала вперед нужда:
Его по 108-ке, меня за взлом каптёрки. Ну, словом, нас хватила с ним нужда.
Хаим, дружок мой Хаим! Хаим, мой старый друг.
Помнишь ли, старый Хаим? Наших с тобой подруг?
Помнишь, как по зонам дальним нас с тобой гонял начальник, только не боялись мы его?
Бывало, мы не кушали с ним сутки; другой бы волновался, горевал,
Но Хаим был весёлым, сыпал шутки и «Иден миц кан кидел» распевал.
Он был еврей весёлый и жребий свой тяжёлый с улыбкою беспечной гордо нёс.
Я был как чёрт голодный, а он вором народным на зоне никогда не вешал нос!
Хаим, дружок мой Хаим! Хаим, мой старый друг.
Помнишь ли, старый Хаим? Наших с тобой подруг?
Помнишь, как по зонам дальним нас с тобой гонял начальник, только не боялись мы его?!
Судьба нам улыбнулась блудливо. Мы с Хаимом расстались навсегда,
Но «Иден миц кан кидел'а» мотива, клянусь вам, не забуду никогда.
И Хаима-блатного, приятеля родного, я долго буду помнить, вам клянусь!
Он много раз, ребята, мне был молочным братом – и девочки нам падали на грудь.
Хаим, дружок мой Хаим! Хаим, мой старый друг.
Помнишь ли, старый Хаим? Наших с тобой подруг?
Хаим, дружок мой Хаим! Хаим, мой старый друг.
Помнишь ли, старый Хаим? Наших с тобой подруг?
Помнишь, как по зонам дальним нас с тобой гонял начальник, только не боялись мы его?!