Баранки на руках, наручники, штампованы они, не штучные.
И утро в воронке морозное, с утра дела мои серьёзные.
И утро в воронке морозное, с утра дела мои серьёзные.
Кричу: "Не брал!" А тут уж суд... Не воровал... Уже везут...
За что попал... Уж в лагеря... Не воровал... А сам на шконарях...
И увезли меня, и завезли от дома к лагерю за пару месяцев.
Скроили дело, как смогли, душа моя, как в клетке, мечется.
Скроили дело, как смогли, душа моя, как в клетке, мечется.
Кричу: "Не брал!" А тут уж суд... Не воровал... Уже везут...
За что попал... Уж в лагеря... Не воровал... А сам на шконарях...
Кричу: "Не брал!" А тут уж суд... Не воровал... Уже везут...
За что попал... Уж в лагеря... Не воровал... А сам на шконарях...
Кричу: "Не брал!" А тут уж суд... Не воровал... Уже везут...
За что попал... Уж в лагеря... Не воровал... А сам на шконарях...
